И вот мать приносила длинный ремень, первый вставал, задирал кофту, снимал штаны и трусы, и ложился на специальную лавку, всегда стоявшую в коридоре у стены и которую выдвигали на серндину для наказаний. Мать привязывала руки и ноги длинными верёвками, но в рот не засовывалась тряпка, и кричать было нельзя- ещё и высечет, как за двойку. За тройки пороли ремнём, за двойки- розгами, которые специально стояли и ждали двоечника в ведре, которые смачивались солёной водой. И вот отец подходил, приноравливался, и. Сёк он страшно больно даже ремнём, не то что розгами, признавался дед.